Перед Джонни на столе восемь пачек корейской (японской? китайской?) лапши быстрого приготовления. Дизайн у лапши безумно азиатский (это же не расизм — считать азиатское немного безумным?). Вот, например, цыплёнок в юбке и одном (почему одном?) носке сидит на огромной сырной головке и обнимает сырный треугольник. Лицо у цыплёнка такое воодушевленное, будто этот сыр он совсем не есть собирается. Или вот тот же цыплёнок яростно ест лапшу (что у него за отношения с едой такие… неадекватные?). Или вот мультяшная красная панда с какой-то зелёной фиговиной на плече ест лапшу, сщурив один глаз (и фиговина тоже ест лапшу; все едят лапшу). Джонни закатывает глаза.
Самир настраивает камеру, сам с собой спорит, сам себя перебивает и иногда просит Джонни поправить свет (за свет отвечает грустная настольная лампа, похожая на маскот Пиксара; Самир говорит, что почти накопил на нормальный кольцевой осветитель, но пришлось потратиться на вот эту весёлую лапшу; всё, знаешь, для контента).
— Ну вот, — говорит Самир, — готово.
Джонни проверяет телефон, переводит его в режим «не беспокоить» и кивает — я тоже готов.
Джонни хотел бы сказать, что уже жалеет, что согласился, но не особо и жалеет. Сняться в ролике Самира и попробовать безумную корейскую лапшу — достойнное занятие для субботы. Для субботы, которую Саймон проводит со своей девушкой, а Оливия со своей, во всяком случае. В общем, так себе занятие, но хоть весёлое.
Самир приветствует зрителей, представляет Джонни (Джонни машет камере) и объясняет, что в этом ролике они будут пробовать лапшу быстрого приготовления (это очевидно). Начинает с неадекватного цыплёнка.
— Мне больше всего интересно, — комментирует Джонни, — почему на нём только один носок.
— Второй слетел от остроты? — смеётся Самир.
Джонни пробует и думает, что у него сейчас тоже что-нибудь слетит от остроты этой грёбаной лапши. Самир протягивает ему стакан с водой. Впереди ещё семь пачек.
Отличный субботний вечер.
— С меня пиво, Джей, — говорит Самир, когда они заканчивают снимать. Джонни к тому моменту уже ничего не хочет, но кивает. Думает пару секунд и добавляет:
— Полпачки пива. И что-нибудь, чтоб эту мерзость перебить.
— Я возьму роллы, — кивает Самир, накидывая куртку.
Перед Джонни на столе пустые пачки из-под лапши, капли бульона тут и там, одноразовые палочки, одинокий микрофон Самира (микрофон Джонни всё ещё висит у него на футболке). Джонни чувствует себя каким-то особенно одиноким среди этого мусора. Тянется за телефоном.
«Ну?» — спрашивает Оливия, когда Джонни возвращается после вечера с Уной.
«У неё есть девушка», — коротко отвечает Джонни. И больше об этом говорить не хочет.
Оливия, кажется, чувствует. Говорит просто «ох» и зовёт Джонни покататься на велосипедах по Центральному парку.
«Лив сказала, что ты виделся с Уной», — усмехается Саймон на следующий день (с эмпатией у Оливии всё в порядке, а вот с умением держать язык за зубами… хотя они трое же не хранят друг от друга секреты).
«Виделся. Мы сходили в бар, поболтали».
«И?»
«И ничего. Просто дружеские посиделки, — Джонни зло фыркает. — Да боже, Оливия же наверняка рассказала! У Уны есть девушка».
Хуже всего не то, что лучшие друзья сходу решают, что встреча с бывшей могла к чему-то привести, а то, что Джонни в это до какого-то момента верит. Верит, будто бы сам не считает такой сценарный поворот ужасным клише. Верит и расстраивается, хотя даже надежд строить не стоило. Верит и не может перестать думать о девушке Уны.
Есть какая-то жестокая ирония в том, что у Оливии есть девушка, у Саймона есть девушка, у Уны есть девушка, а у Джонни, чёрт возьми, нет никого. Только вот Самир с его роликами и крысками.
До Уны Джонни ведь это даже не волновало.
— Я вернулся! — кричит Самир из коридора.
Джонни устало улыбается — рот после лапши почти не жжет, запах роллов пробуждает пропавший аппетит и, может, это правда не самый плохой вариант субботнего вечера.
Телефон Джонни моргает сообщением в Линке. От Уны.
Джонни проклинает себя, но отвечает почти сразу.
«Да, я с радостью приду».
К приюту он приезжает с небольшим опозданием — у велосипеда слетает цепь в паре кварталов до нужного места. Можно даже сказать себе, что это — знак, но Джонни не верит в знаки, да и обещал уже помочь. Джонни напоминает себе, что это просто дружеская помощь, что дружески помочь Уне он просто хочет без какого-то там подтекста или хотя бы попытки выяснить, что у Уны за девушка (мог бы в Линке посмотреть, но не решается). Джонни напоминает себе, что у него нет никаких проблем с отношениями. Он может найти себе кого-то, но сам решает, что это ему не нужно. Джонни уж точно не нужна Уна, которая давно нашла себе кого-то.
И почему так ноет в груди?
Всё чёртова Оливия с её «судьбой».
Джонни заходит в приют, видит Уну, идёт к ней уверенно и протягивает руку.
— Да чего ты! Мне не сложно помочь и котят я люблю. Да и других дел у меня нет. Так что… вот. Что мне нужно делать?
Оглядывается по сторонам и замечает капкейки на которых нарисованы кошачьи жопы.
Жмурится и смеётся.
— Прости, — отмахивается. — Я недавно с Самиром снимал обзор на азиатскую лапшу и вот сейчас подумал, что этот дизайн подошел бы для упаковки. Хотя почти уверен, что где-то уже существует лапша с кошачьей жопой. Азиаты всё давно до нас придумали.
